То, что сделал мальчишка, было более чем странно. Если он еще как-то и послушался не убирая ладонь, но вот от бинтов он прямо таки в угол забился. Если бы от этой шипучей жидкости, еще можно было понять. Но бинты? В них что страшного? Врач ожидал неадекватной реакции, но не такого рода. Внимательно глядя на хрупкое тельце, слегка нахмурясь, брюнет перевел взгляд на советника.
- Простите, но я всего лишь врач… - как можно мягче возразил молодой человек, стараясь не навлечь гнев на свою голову. Политика бывает такая, что назови тебя принц свиньей – захрюкаешь. Но при всем огромном желании врача, а его собственно и не было, нянчиться он не умел. Сдержанности и терпения не хватило бы, да и сочувствием которое могло бы воззвать к нему и набраться-таки терпения, как говорилось раньше, доктор обделен.
Впрочем, реакция парня привлекла внимание и самого советника. Довольно странно видеть этот порыв, Василий буквально с места сорвался. Что, совесть не чиста? Сам пади выпорол, а теперь беспокоиться, как бы мальчишка не отправился к праотцам.
Брюнет аккуратно поправил очки, подвинув их повыше к переносице, снова перевел взгляд на оборотня. Веселая компания, ничего не скажешь. А мальчишка еще и диким оказался. Зато стало понятно, откуда такая странная реакция на простой бинт. Но, тем не менее, человеческий язык он понимает, в то время как сам не произнес ни слова. Ну, или злой дяденька доктор напугал его своим тоном, в любом случае ничего пока плохого не произошло.
Когда Василий стал объяснять своему зверьку что такое бинт, бровь брюнета тонко изогнулась, выдавая его легкую растерянность. В конце концов, не каждый день такое увидишь, а в этом странности очень много. Например, оборотень боится бинтов,  в то время как сам замотан в них как мумия. Может когда хозяин перевязывает, он не так капризен? Взгляд Василия был мягкий, а вот оборотень его чувств видно не разделял, в его глазах читался ипуг, он боялся советника?
- Так же бинты позволяют сблизить края ран и зафиксировать. Если раны не тревожить, они быстрее заживут, нежели когда этого не сделать. К тому же можно не опасаться инфекций… -  скромно дополнил поучительную лекцию Василия доктор. Бинты не выглядят страшно, либо малыш про них услышал что-то пугающее, либо ему просто не нравится когда тело перетягивает ткань.  А судя по тому, какой он грязный и из одежды на нем лишь бриджи, даже обуви нет, можно предположить, что с его телом редко что соприкасалось.
- Где ты его откапал? В диких землях?
В любом случае, надо было продолжать работу. Тем более что в другой комнате его ожидает другой пациент. Впрочем, и сам советник выглядел неважно, но о себе он ничего не говорил.  Подождав пока Василий не закончит манипуляции с мальчишкой, что, кстати говоря, одобрения у самого врача не вызвало, он нерешительно предложил
- Может не стоит, у него руки затекут…
Тем не менее, он поймал ладошку мальчишки, чтобы закончить с ней. Внимание его привлекло то, что он не заметил раньше, синяки вокруг запястий.
- Тебя еще и связывали…
Проведя большим пальцем по синяку, слегка надавливая, начал аккуратно обматывать ладонь бинтом, стараясь не сильно перетягивать ее. Синяки сами заживут.  Тоже самое он сделал со второй ладошкой, на которой помимо синяка на запястье, он обнаружил вырезанное «Дэв». Вот это, конечно странно. Обработав и эту ладонь и так же ловко, и аккуратно перевязав ее, брюнет оглядел оборотня, отмечая, что ему осталось сделать. На щеке мальчика была видна белая паутина заживших ран, значит, сюда ему можно не вторгаться.
Остались спина, ушко и нога. Попросив советника развернуть мальчишку, чтобы было легче обработать ему раны, врач взял ножницы. Аккуратно разрезав бинты, он снял их, порадовавшись, что те еще не успели прилипнуть. Мягко проведя пальцами по спине мальчишки, стараясь не касаться ран, достал все ту же колбу с лекарством и вымочив в нем кусочек бинта, начал аккуратно проводить по краям ран, еле касаясь. Они и так были воспалены, так что заживать будут чуть дольше. Если конечно здоровье мальчишки не придет в порядок и его организм не направит все силы на заживление ран, а не на поддержания собственной дееспособности. Советник сказал, что он давно не ел, действительно, откуда у него в таком случае силы на регенерацию?

Отредактировано Неизвестный (2010-07-01 02:43:24)

Конечно, Люсьен не ожидал того, то ему дадут вырваться, но хотя бы за все это время незнакомец прикоснулся к нему реже, а значит было менее больно. Ну, до тех пор, пока Василий не обхватил его хвостом и не прижал к себе так, что ему пришлось уткнуться в его плечо…
Слишком близко. Люсьен продолжал изо всех оставшихся сил упираться в грудь мужчины, хотя получалось не очень-то. Но прижиматься к нему, чувствовать тепло его тела, которое скорее раздражало, сам Люсьен вообще горел, или слышать как размеренно стучит его сердце, всего этого оцелот не желал. Он глухо зарычал, зажмурившись от ужасного жжения в ранах, это шипение, эти прикосновения. Люсьен устал, ему хотелось всего-то побыть наедине с собой. Но нет же, для него это непозволительная роскошь.
Наконец Сьен почувствовал, как его начали обматывать этой дырявой тканью. Раны по прежнему жгло, к этому добавилась еще и тупая боль, когда слои ткани начали все сильнее и сильнее утягивать его тело. Дышать становилось трудно, а при его порыве и желании выбраться это было плохо, сердце зашлось, организму нужен был воздух, но дышать полной грудью не получалось, даже отдышаться, поэтому пришлось сделать несколько глубоких вдохов, пока дышать в рамках оставленных ему незнакомцем не стало комфортно.
Все это скоро должно прекратиться, а значит можно уже не дергаться, больнее ему вряд ли сделают. Теперь-то ему можно отстраниться? Люсьен снова с силой уперся в грудь Василия, наконец, разрывая его объятия, и чуть отодвинулся. Краем уха, Люсьен ловил обрывки фраз сказанных незнакомцем. Он не вникал в их суть, что до того что говорил Василий он вообще не слушал. Ибо просил он всего о невозможном. Подождать, привыкнуть, позволить помочь. Всегда, когда с его уст срывалась фраза «все будет хорошо» все заканчивалось прямо противоположно его словам. Так что эту фразу Люсьен скоро начнет воспринимать как сигнал опасности.
Дернув ушком, почувствовав прикосновение, Люсьен скосил взгляд на незнакомца. Он с силой стиснул зубы, чтобы не позволить себе обмякнуть прямо сейчас, пока эти два человека не покинут его, кот все равно не сможет чувствовать себя в безопасности и не сможет спокойно заснуть. Если, конечно, в процессе не отрубится вовсе. Хорошо это или плохо, оцелот не определился. С одной стороны он получит долгожданный покой и перестанет чувствовать всю эту боль, с другой стороны он рискует проснуться с кляпом во рту, прибитый к стене, не очень радужная перспектива.
Люсьен нервно дернул ушком, продолжая погружаться в свою задумчивость, полагая, что она его усыпляет. И ему почему-то сейчас представилась назойливая муха, которая то и дело садиться ему на ушко, от чего было немного щекотно и неуютно. Но сообразив, что назойливой мухой был незнакомец, который, то и дело прикладывал к ране что-то, Люсьен притих. Притих еще и по другим причинам, во-первых, нормально дергать ушком ему все равно не давали, во-вторых, каждый раз, когда незнакомец нечаянно касался пальцами за ушком, становилось…приятно. В какой-то степени. По телу пробегали легкие мурашки, так что через несколько секунд, Люсьен стал ждать следующего прикосновения, стараясь никак не выдавать  своего интереса. Он не очень любил чужие прикосновения, и даже старался их сторониться, чем меньше его касались, тем ему лучше, но эти случайные прикосновения. Может, поэтому ему и было интересно, что они были случайными, а не целенаправленными.

Вот уже третий по счету кусок бинта отправился в мусор. Может ушко и не успело сильно загноиться, но нужно быть уверенным, что он вычистит все, поэтому врач продолжал прикладывать вымоченный в лекарстве бинт, пока он не перестал пачкаться не только в крови.
- Люсьен значит – задумчиво повторил молодой человек, отметив про себя, что Василий назвал это имя не очень уверенно. Сам он будто бы и не знает, правильно ли сказал. Браслет? Брюнет опустил глаза на одно из запястий мальчишки. И действительно, но почему-то раньше он этой побрякушки не заметил. Метал дешевый на вид и выглядит как-то убого, проржавел что ли насквозь, однако до сих пор держится.
- Хороший сплав?
На плоской маленькой табличке криво нацарапано имя «Люсьен», причем некоторый буквы выглядели так, будто вообще не из местного алфавита. В любом случае, если не уверен, мог бы дать ему и другое имя, какое бы захотел. Но если мальчишка отзывается на это, почему бы не оставить. А отзывается?
Схватив новый кусочек бинта, уже непонятно какой по счету, брюнет снова вымочил его в лекарстве и, с неким удовлетворением заметив, что кроме сукровицы на нем ничего не остается, аккуратно протер колечко, чтобы продезинфицировать.  Для этого необходимо было поворачивать сережку, а из-за того, что ушко опухло, могло быть и больно. Но странно, что Люсьен вообще сидел не двигаясь, даже почти перестал вырывать ушко из пальцев. Может, устал?
-  Ну, вот и все – глубоко выдохнул брюнет, отпуская кошачье ушко, но подумав, что его могут понять не так, быстро поправился – с ухом. Я могу оставить вам лекарство, ушко необходимо протирать каждый день, чтобы не загноилось.
На самом деле брюнет хотел тут оставить много медикаментов, потому что понятия не имел, имеется ли все нужное в этих стенах. Да и его лекарства были далеко не те, что продаются у рядовых эскулапов, эти он готовит сам, по своим рецептам. В аптеках такого не купить.  Своего рода эксклюзив, причем запатентованный. Открыв сумку, он начал сосредоточенно перекладывать содержимое с места на место в поисках необходимых ампул, раз уж советник согласился на инъекции.
- Подержать не то слово – как бы между делом пробубнил врач, стараясь ничего не разбить в чемоданчике – понимаете, инъекции довольно болезненные и при этом было бы не плохо, если бы он не дергался.
Останется синяк, а врач потом виноват будет. Так не пойдет, но мальчишку не усыпишь, ибо не факт, что от такого он не проснется и не начнет дергаться. На самом деле все это не так страшно, как описывается, но раз уж мальчишка дикий, может сыграть на том, что он понятия не имеет, что советник и доктор задумали и что вообще это за предмет с тонкой иглой. Как там обычно говорят? Укусит маленький комарик? Лично сам брюнет во времена своего детства на дух не переносил уколов, а эти слова считал вопиющей ложью, ибо ничего общего с комаром тут не было. В общем если бы он такое сейчас изложил этому существу, то возненавидел бы себя надолго.
А теперь, куда бы вколоть. В вену? Не хватало еще ее порвать, выглядит, конечно, оборотень что еще немного и его время в этой жизни истечет, но вот часто в таких ситуациях пациенты очень буйные. Вряд ли получится так зафиксировать, чтобы он локтем не двигал. Раздевать себя он тоже не даст…Под лопатку – поздно, уже забинтовал, да и раны там сильные, остается…
- Я в плечо сделаю, вы сможете его подержать?
Наконец определился брюнет, разрывая герметичную упаковку и вытаскивая шприц. Нет, их он как раз не делает сам, а закупает в обычной фармацевтической лавке.

До выхода осталось совсем чуть-чуть. Люсьен даже порадовался, что Василий не воспользовался своим хвостом, который кот откровенно уже начал ненавидеть. Шаг, два…и Люсьен отпрыгнул назад.
- Что это?
Весь  проем полыхал в огне. Оранжевые языки пламени ласкали дверные проемы, казалось, не нанося камню никакого вреда, от них шел жар, обдавая лицо Люсьена, так что пришлось снова отступить на шаг. Откуда тут огонь? Да такой большой? Что бы коту разжечь огонь приходилось очень долго стараться, и то он получался маленький, из него потом, конечно вырастал большой, но не вот такой! И не сразу!
Люсьен резко обернулся, в глазах теперь уже читалась паника, а не простой испуг. Он резко перевел взгляд с Василия на незнакомца, который держал в руке какой-то странный предмет, которого Сьен не заметил. Ну, некогда ему было глазеть по сторонам, когда его шкурка была в опасности. После кот посмотрел на воду и снова на Василия. Внутри что-то сжалось, к горлу подкатил удушающий ком, в уголках глаз скапливалась влага. Может от огня, а может от обиды, или просто непонимания, за что все это. Сидел он и сидел на своем острове, какого же черта там понадобилось этому ненормальному.
Нерешительно сделав шаг назад, Люсьен растерянно посмотрел в сторону. И что он может сделать теперь? Теперь, собственно, он ничего не сделает, да и не успел бы. Не прошло и секунды, как сильный руки Василия вцепились в тело оцелота с силой сжимая, прижав руки к телу так, что двигаться было сложно. И дышать. Коту показалось или в помещении стало невероятно душно? Он снова начал вырываться, готов уже было брыкнуть мужчину в колено, если бы его не отвлек подошедший незнакомец.
Сердце Люсьена гулким стуком отдавалось в висках, глаза затравленно следили за каждым движением мужчины. Нервно облизав пересохшие от волнения губы, оцелот посмотрел на странный предмет в его руках, заканчивающийся чем-то тонким, из которого вверх вырвалась блестящая нить, незаметными каплями падая на пол. Стоило брюнету сделать шаг к нему, как Люсьен снова начал биться в объятиях Василия, кошачьи ушки плотно прижались к голове и повернулись назад. Сильно дергаться у него все равно не получалось, но это лучше чем остановиться. Остановиться – значит смириться.
Люсьен даже толкнул плечом в грудь Василия. Раз уж ему одному не дают двигаться, можно ведь отступить вместе. Но, непонятно на что он, конечно, надеялся, видно кровь сильно ударила в голову, однако он не продвинулся ни на миллиметр.  Почувствовав прикосновение к спине, оцелот испуганно обернулся. Хватит уже! И так живого места нету. Желудок кажется сделал сальто, от такого нервоза и вырвать недолго, хорошо что Люсьен ничего не ел. Что-то холодное скользнуло по плечу, но прежде чем Люсьен успел сообразить, почувствовал укол. Нервно дернувшись, Люсьен зажмурился. По руке пошел болезненный спазм, разливаясь по всем мышцам. Люсьен задержал дыхание, чувствуя как становится все больнее и больнее. Он даже возобновил попытки снова вырваться, но Васиий слишком крепко его сжимал, а это боль в руке не давала сосредоточиться. Вжавшись всем телом в Василия, Люсьен стиснул зубы.
- Нет
И снова новый порыв, Люсьен начал вырываться, а для лучшего эффекта вцепился зубами в предплечье Василия, глухо зарычав от нарастающей боли. Чем дальше, тем сильнее сжимались его челюсти, его счастье, что он когтями вцепиться не мог, а хотелось.

Брюнет продолжал медленно давить на поршень. Наверное, самое трудное уже кончилось, он ввел иглу. Даже то, что оборотень продолжал дергаться в крепкой хватке советника, не сильно вредило процессу, однако начинало раздражать самого врача. Ну, неужели нельзя пару минут посидеть спокойно? Ах, ну да. Пациент-то не совсем нормальный, сильно отличается от всех, что были до, которые хотя бы знали, что врач старается во благо им самим. Так что уж можно потерпеть немного. Этот же, судя по словам советника, не слишком-то цивилизован и социально просвещен, дикарю ни разу не оказывали медицинскую помощь, понятно, почему он ее так странно воспринимает. Почему пугается, убегает, не доверяет. Всех можно понять. И советник понимает, что ему больно, но, тем не менее, если этот щенок не прекратит дергаться, терпению брюнета может придти конец и он завершить процесс сам, моментально. Да это во много раз больнее, а что? Надо меньше было дергаться! А теперь у доктора рука соскочила.  Однако, на самом деле, рука даже не дрогнула. Техника у брюнета была действительно не плохой и даже можно сказать профессиональной. Главное, чтобы она была полезной, а не вредоносной.
За всю ту минуту, что он вводил лекарство, брюнет успел подумать о многих вещах, что, кстати, не значило, что его внимание и сосредоточенность на выполнении работы куда-то пропадали. Просто он подумал, что будет, если он таки надавит сильнее. Он ни разу, кажется, не экспериментировал, но вряд ли советник скажет ему спасибо, если с его зверьком что-то случится.
Жар должен был спасть через какое-то время. Еще одно приятное действие этого препарата – это то, что оно повышает сонливость. Брюнет, конечно, заметил, что глаза мальчишки периодически мутнели, он часто зевал и становился отрешенным, пусть всего лишь на несколько секунд. Но заснуть он себе, почему-то не позволял. Впрочем, врач бы тоже не уснул при таких обстоятельствах. А каждое новое движение, или новый предмет, который брюнет доставал из своего чемоданчика пробуждали оборотня и он тут же переставал клевать носом. Может, сейчас работа с ним пойдет куда легче, ведь осталось перебинтовать ногу, а потом. А потом тот молодой человек, которого непонятный зверь лишил очаровательного багрового глаза.
Врач внимательно посмотрел на  мальчишку, тот перестал дергаться, уткнувшись в руку Василия. Что ж, тем лучше, либо он устал, либо лекарство его усыпляет. Вот, наконец, поршень достиг дна, аккуратно вытащив иглу, брюнет прижал к месту укола новый кусочек бинта, вымоченный в спирте и, вскинул взгляд на оборотня.
- Укусил? – опять же скорее утверждение, чем вопрос. Теперь понятно, почему Люсьен притих, он просто вгрызся в руку советника и предпочел разделить неописуемые впечатления и радость укола со своим хозяином. Брюнет не подумал бы, что это настолько больно, но и пациент не стандартный, к тому же, у всех разный порог боли. Но интересно, что об этом думает сам советник. Может в данный момент у него аж зубы сводит, как хочется врезать этому оборотню за такую вольность. Только вот не очень хочет показывать, как он не уважает труд остальных и прямо на глазах врача свести все его старания на нет, добавив мальчишке новых ран и ссадин. Поэтому и приходится мило улыбаться и заботливо смотреть. Хотя с чего это врач решил, что Василий деспот и тиран? Ведь в народе его как раз любят и уважают, слова о нем плохого не скажут, его манера поведения в некоторых случаях скорее жесткая, нежели жестокая. Ему доверяет принц и люди наоборот к нему тянутся, а не прячутся по углам, когда он идет по городу. У медали одна сторона? Тогда кто так отделал мальчишку? Насколько известно во многих богатых дворах есть люди выполняющие роль «палача» дабы самому руки не марать.
В любом случае, врачу не хотелось наговаривать ни на советника, ни на кого другого. Даже думать плохо о людях не хочется. За что наказали Люсьена, это их дело. А его мысли останутся здесь в стенах этого подвала исходя из врачебной этики, да и сам брюнет потеряет к этому интерес, как только выйдет на свежий воздух. Как было всегда.
- Давайте я посмотрю – предложил доктор, пряча шприц обратно в пакет, а затем в сумку. Можно было на какое-то время отвлечься от оборотня, дать ему время придти в себя. И может он успокоится, а то если снова заведется, когда он начнет осматривать ногу, то будет плохо. Препарат подействует, мальчишка будет засыпать, а врач по себе знает, как трудно просыпаться, когда организм спит, это буквально насилие. Очень сильно болит сердце, сильное напряжение, от каждого удара неприятно щемит в груди. Потом правда проходит, но болит голова. Не стоит сопротивляться сну, а оборотень этим занимает уже около получаса. Но если Василий захочет сначала закончить с мальчишкой, что ж, так и сделаем.

- Покорми его, пожалуйста. Только аккуратнее, у меня этого пока не получалось сделать, но по-моему он любит сладкое. Сможешь это сделать?
Бегу и спотыкаюсь. Очешуеть, Васька продолжал упорно просить вампира покормить мальчишку, которого тот терпеть не мог. Которому не хотел давать что-то хорошее, ведь он ничего не поймет и все равно будет думать, что Дэв ему хочет навредить! Это бессмысленно, совершенно бессмысленно, оборотень - враг кровопийцы, они всегда будут враждовать, чтобы они дружили?.. Да и просто общаться не хотелось. Я тебе говорил, гад, не хочу... Если я и попытаюсь с ним помириться, он все равно будет бояться меня.
Кордэва ничего не сказалв ответ, лишь усмехнулся. Не горел желанием сейчас вообще вставать и идти куда-то... Можно я вообще тут залягу в спячку надолго, на осень-зиму-весну... А потом будет лето. Я солнце люблю.
В помещение зашел какой-то парень, как оказалось - врач. Вампир снова улыбнулся ему, довольно-таки приветливо, разглядывая новоприбывшего и стараясь рассчитать, можно такого завалить и выпить полностью... Или же для Дэва в таком его состоянии лучше не рыпаться и не трогать его?.. Как же я хочу твоей крови, ты бы знал... Она ведь поможет мне полностью прийти в себя.
Но нет, здесь был Васька, напряженный, готовый наверняка что-нибудь сделать с Нораем, если тот затрепыхается и позволит себе вольность напасть на человека прямо на глазах демона. Брысь отсюда... Будто услышав его мысли, Василий ушел... Вот только вместе с намеченной жертвой, в другую комнатку, где совсем недавно скрылся Люсьен. Слушайте, жить мне ведь легче станет, и дышать светлее, если я стану мягче с этим котом, верно?.. Стану, стану... Только пусть дернется в мою сторону со своими коготками - выдергаю все без болеутоляющего. Будет знать.
Что же, бинты все сняты... Проведя пальцами по своему лицу, Дэв заметил, что раны уже заживают, остаются только белые припухшие полосы. Сил все равно нет... Сполз на пол, оглядывая всего себя и ощупывая. Артерия, похоже, восстановилась, кровь больше не текла. Рана тоже затянулась... Но во всем теле отдавалась глухая боль. Крови мне, крови...
Выскользнув в соседнюю комнату, сел тихонько рядом с дверью, не шумя, теперь наблюдая за всеми тремя. Вы похожи на ребенка и двух папаш, которые пытаются залечить раны мальчишке и никак его не могут поймать... Жуткая семейка, а из вас плохие отцы. Ну, из меня не лучше...
Скрестив руки на груди, вампир принюхался. В воздухе он чувствовал еле уловимый запах крови. Кровь оборотня.И твоя, врач... В твоих венах и артериях... Не обращайте на меня внимания, я это... Пока добрый.

Непонятно что же лучше на самом деле. Оставить Люсьена в покое или закончить осмотр раз уж начали, чтобы потом к нему не возвращаться и не беспокоить. Но выбор все равно стоял за Василием, который, кстати, решил не использовать словесную форму ответа. Заметив, как длинные пальцы советника потянулись к пуговицам на рубашке, брюнет снова опустил глаза в чемоданчик, надеясь найти все ту же бесцветную сыворотку, для обработки ран.  Было бы не очень хорошо, если бы он потратил ее всю на Люсьена. Не надо думать, что он жадный, просто без медикаментов врач как без рук. А вот так, чтобы брюнет руки наложил на пациента и раны его чудесным образом затянулись – он не умел. Может и жаль, зато вся его практика забирала весь его интерес. Особенно алхимия, его новые изобретения, ведь что интересного в том, чтобы лечить пациента вышеописанным способом? А способ брюнета всегда содержит в себе риск, например…
Услышав шорох позади, брюнет обернулся. Он как раз успел зацепить взглядом хрупкую фигуру оборотня оседающего на пол. Все лучше, чем он бы свалился и разбил себе голову об твердый пол, но, тем не менее, с чего бы ему вдруг вообще это делать. Устал, переволновался? Или…
Вот и риск. Неадекватная реакция пациента на сыворотки и медикаменты. Аллергики далеко не редкость, плохо, когда аллергия на один из компонентов препарата, тогда пользы от него не будет, скорее уж угроза для жизни. Обычно брюнет перед оказанием помощи интересовался по поводу аллергии, иногда народ попадался такой, что говорить было, мягко говоря, сложно. Необразованного народа тут так же достаточно, как и знати, брюнет же не отказывал никому.  Если с мальчишкой что-то случится, это будет на совести врача. Как он вообще мог пренебречь такой простой мерой предосторожности? Но… он не в первый раз пользуется этой сывороткой и чаще все, что он создает гипоаллергенно. Может потому что Люсьен вовсе не контактировал с этой средой, нет иммунитета к здешним веществам. Поэтому его  вырубит в два раз быстрее.
Врач скользнул взглядом по помутневшим глазам, ничего страшного, они и раньше принимали такой отрешенный вид, когда оборотень засыпал. Неспокойное дыхание, дрожь…
Ничего опасного, не видно никаких явных признаков, ни зуда, ни покраснений, ни удушья ничего такого. Это бы врач сразу заметил, должно быть, мальчишка просто устал и скоро уснет. Откопав в чемоданчике, наконец, необходимую пробирку с бесцветной жидкостью и взял кусочки бинта. Откупорив емкость, брюнет вымочил в лекарстве бинт и поднял глаза на Василия.
Ему решили напомнить о пациенте, о котором он и не забывал.
- Конечно – проговорил врач, оглянувшись на блондина, который решил присоединиться к ним. На вид работы с молодым человеком казалось куда больше, чем с оборотнем и советником вместе взятыми, и это ничуть не огорчало самого врача. Впрочем, надо вернуться к Василию.
Ну, он, конечно, слышал что советник лучший боец, но кто-то его явно потрепал. Все тело было в странных полосах, типа царапин, грудная клетка вовсе была продрана. Так показалось врачу, но раны уже затянулись и не нуждались в обработке. А вот руки мужчины были испещрены свежими ранами, такое чувство, что он неудачно поигрался с детенышем тигра. Выдохнув, брюнет приложил бинт, в комнате снова раздалось шипение. Врач аккуратно промокнул все раны, добравшись до места укуса, продезинфицировал обе руки и, выбросив бинт в пакет с мусором, достал бинт. Отпечаток зубов Люсьена был странным, клыки выпирали, но это нормально, раз он оборотень и раз может устроить себе частичную трансформацию, почему бы не увеличить клыки?  Проблем с Василием не возникло никаких, после таких пациентов как Люсьен, начинаешь ценить таких как советник. Он, хотя бы не дергается. Но также не заботится о себе. Одежда, судя по всему, была на советнике влажная. Заболеть он явно не боится?
Впрочем, советник – не маленький, сам знает что делает. Закончив бинтовать руки Василия, врач поднялся и подошел к Люсьену, надо было бы закончить с мальчишкой, и тогда полностью заняться светловолосым молодым человеком.

Пол плыл перед глазами, казалось, он раскачивался, то влево, то вправо, приближался и отдалялся. Может это жестокая игра измученного сознания оборотня? Но что могло его привести в чувство? Боль отрезвляет сознание, но, вроде все тело онемело, так что, кажется, что ничего не поможет и, он грохнется прямо здесь, утопая в мягкой пелене собственных переживаний.  Но попробовать ведь можно. Опираясь на одну руку, Люсьен сжал в кулачок вторую, продолжая по-прежнему на нее опираться, оперся еще на одно колено. Глубоко вдохнул, насколько это позволяли бинты и резко выпустил когти себе в ладонь. Зрачки моментально сузились, сердце гулко ударилось об грудную клетку. Что-то пошло не так, по ладони скользнула резкая боль, сливаясь с судорогой в плече. Люсьен пошатнулся и повалился назад, прикрыв глаза в ожидании удара. Но его не было.
Чьи-то сильные руки обхватили его увлекая назад, не позволяя упасть. Невыносимо тяжелая ткань обрушилась на хрупкие плечи оцелота, окутывая его, скрывая от комнаты и от людей в ней. Ладошка была по-прежнему сильно стиснута в кулачок и спрятана под тканью.
Сквозь прикрытые ресницы Люсьен различил темный силуэт, остановившийся напротив него. Скорее всего, тот незнакомец, но думать об этом или о чем другом совсем не хотелось. Сопротивляться сил не было, оставалось только реагировать. Вот чьи-то пальцы аккуратно скользнули по ногам, перебираясь на пояс. Сердце вновь зашлось бешеным ритмом, глаза заслезились, Люсьен дернулся. Но никакого положительного для себя результата он не добился. Тяжелая голова удобно соприкасалась с чем-то мягким и одновременно твердым, да и сидеть было не так уж не комфортно.
Что-то холодное скользнуло по бедру, Люсьен снова дернулся и, отвернувшись, уткнулся в то, на что он облокачивался. Запахло ванилью. Так приятно пахло ванилью, где-то Люсьен уже чувствовал этот запах, но где, его измученный мозг пока вспомнить не мог.  Чуть потеревшись носом Люсьен в очередной раз вздрогнул от легкой боли в бедре. Все  ощущения были притупленными и осознание того, что с ним делали, доносилось до оцелота издалека. Будто и не с ним все это происходит. Он ощущал боль не так, как мог бы в нормальном состоянии, будто нервы уже устали посылать сигналы в мозг.
Да и ваниль, этот приятный запах кружил внутри него, спиралью забирался в самые удаленные уголки его сознания, охлаждая, успокаивая, выравнивая биение сердца. Люсьен вдыхал настолько глубоко, насколько ему позволяли повязки, мурлыкать сил не было, да и не был он в неописуемом восторге, тем более, когда часть его сознания понимала, что возможно над его телом снова надругаются, унизят и заставят почувствовать собственное ничтожество, как в прошлый раз. Но запах ванили, все же был приятен и Люсьен предпочитал думать о нем, а не о безнравственном терзании его хрупкого тела.  Второй рукой Люсьен мягко скользнул по источнику приятного ванильного аромата, чуть сильнее вжимаясь в него. Он чувствовал, что осталось совсем недолго, позволив себе расслабиться, вдыхая запах, оцелот упрощает задачу организму, подталкивая его все ближе и ближе к той хрустальной, тонкой под стать грани снежинки стене, отделяющей его от полного спокойствия хотя бы на какое-то время. Без волнений, тревог и переживаний за собственное тело, когда можно будет здраво поразмыслить и постараться хотя бы откопать в пыли свою самооценку, которую не просто на колени поставили, а уже кажется втоптали… заботливо отряхнуть и аккуратно подтолкнуть заставляя делать робкие шаги к восстановлению.  Сам того не замечая, Люсьен перестал вовсе реагировать на внешние раздражители вдыхая приятный аромат ванили, погрузился в темноту собственного сознания.

-Дэв!
А что сразу Дэв, я добрый, белый, и пушистый. Никого не трогаю, без глаза, голодный...
Отойдя от них на пару шагов, вампир наклонил голову набок, вновь осторожно, с удовольствием принюхиваясь к мягкому манящему запаху крови. Он опьянял... Вот почему повелся на него, вот почему подошел так близко. Близко ко всем трем. Нет, не боялся... Но ведь был шанс, что и Василий сорвется, это страшное дикое создание, каким его сейчас в злобную шутку окрестил Кордэва. Врача он не боялся, нет, на данный момент он был лишь новым интересным человечком, который жертва, вот только не такая легкая добыча.
- Не позволю.
Холодный, какой-то равнодушный голос... Хотя ему вроде бы не безразлично, сдохнет, или нет. В какой-нибудь другой день Дэв, может быть, попробовал вновь начать интересную игру, вот только... Легкое такое уважение проявилось к этому существу, которое, похоже, все же помогло котенку, так безмятежно заснувшему в объятьях Васьки. Свое дело знает... Но это вампира не касается. Это - не важно. Крови, крови. Такой жадина?
Человек продолжал давать какие-то указания - Люсьен не в лучшем состоянии, верно... Хотя, какая разница, оборотень восстановится так же быстро, как и его враг кровопийца. Пара дней, ночей... Все затянется, а следы уже потихоньку будут сходить, уходить прочь вместе с болью. Вот только воспоминания будут резать больнее, ведь эти раны... Наносил не только Норай, кто-то еще. Странно... И очень непонятно. Зачем калечить ребенка? Вампиру хотелось играть... И после - отомстить, заставить бояться, дрожать, кричать... Жаль, не все получилось, да и до убийства не дошло.
– А теперь ты…
Дернувшись, Кордэва отступил обратно от парня. Если честно, не горел желанием позволять ему трогать себя, даже просто шею, глаз. Чтобы кто-то лечил его. Он и сам на это способен...
- Шея в порядке, кровь из артерии не течет. Глаз - в норме, лишь закройте мне его чем-нибудь, другого не нужно, - фыркнул, подходя вновь ближе к Василию и всматриваясь сначала в его лицо, потом в лицо котенка. Такое нежное, ушки слегка подрагивали во сне. Реально - кот. Которого демон приказал оберегать и больше не трогать...
- Я уйду потом, и больше не помешаю. А то какое-то напряжение тут у нас.

Картинно вскинув бровь, брюнет смерил взглядом беловолосого вампира.  Какое хрупкое на вид, очаровательное создание.
- Не знал бы что это парень, определенно принял за девушку.
Как жестока бывает природа, создавать таких удивительных существ. Интересно, неотразимый, сколько к тебе людей приставало? Его женственные черты лица как раз располагали к этому и что уж греха таить, был он посимпотичней некоторых девушек. Впрочем, вряд ли он позволил хоть одному зайти уж очень далеко, чтобы переубедить человека, наставить на путь истинный, заставить отказаться от своих пошлых мыслей, надо всего-то артерию прокусить. Ну, либо же руку сломать, это уже кому как нравится.
Но почему ты отступил? Брюнет не мог не заметить это неловкое движение. Испугался чего? Судя по ранам на теле оборотня, Дэв мог сделать очень много, несмотря на свой сомнительный вид.  Так что вдруг произошло?
Не отрывая взгляда от блондина, врач повыше закатал спустившийся рукав и снова направился к бассейну. Уже в третий раз, но все же не стоило пренебрегать  простыми мерами предосторожности. Краем уха он уловил голос юноши, говоривший о том, что ему надо сделать, а чего не надо. Ну, конечно, мы его слушать не станем. Кто тут врач?
Брюнет хлопнул, наблюдая, как новая пленка окутывает ладони и поднялся. Пусть вампир говорит все, что ему вздумается, но если брюнет взялся осматривать пострадавших, то если после пойдет заражение или что еще, это уже будет на его совести, это он не усмотрел. А как оправдываться? Решил, что юноша знает лучше него? Вообще абсурдно, пусть даже если вампир и был полностью уверен в своей правоте, проверить это никогда не помешает. Тем более у него столько ран. А на лице явно не написано «потрогай меня».
- Ну, я ведь ничего плохого не сделаю… - подумал брюнет проскользив взглядом по спине юноши - …наверно…
Проследив за Василием, который решил перенести мальчишку в место потише, брюнет глубоко выдохнул. Стоило наверно напомнить, что бы на спину не укладывал, но советник и сам разберется. Его задача сейчас – этот молодой человек.
Сделав пару шагов, врач остановился, внимательно вглядываясь в кровяные подтеки.  Аккуратно приподняв пальцами лицо юноши за подбородок, брюнет чуть прищурился, выявляя на лице малейшие царапины. Досадно, такое личико попортили. Впрочем, у вампира все быстро заживет. А раны уже затянулись, но все равно…
Обернувшись на свой чемоданчик, он достал кусочек бинта и обмакнул ее в жидкость.
- Не дергайся – сурово проговорил, аккуратно проведя влажной тканью по щеке, двигая к глазу, стирая кровь. Не хватало, чтобы что-то еще пошло не так из-за того, что вампиру захочется подергаться. Брюнету надо было просто удостовериться, что все именно так как говорит сам Дэв и все уже заживает.
- Могу перебинтовать тебе, пока веки не срастутся или ты хочешь протез? – задумчиво проговорил брюнет, закончив стирать кровь. Раны действительно уже затянулись, пусть и не совсем, но все же. Видно юноша в лучшем состоянии, нежели оборотень. Отпустив лицо вампира, врач опустил взгляд на рану на шее. Кто-то тебя покусал? Взяв новый бинт, брюнет начал проделывать то же, что и с щекой. В этот момент как раз вернулся Василий, дав пару распоряжений, он куда-то удалился. Повлияло ли это как-то на брюнета? Совсем нет. Ему бояться нечего, вампир уступает ему, это и так заметно и сам Дэв это тоже кажется, заметил, благо, хоть мозги у него есть, чтобы не совершить ошибку. Выход из подвала врач и сам бы нашел, не зря он запоминал дорогу сюда, но сейчас он получил в провожатые вампира. Что ж, раз того хочет советник.
- В общем – все – подвел итог брюнет, выдохнув через нос. Он закончил и с плечом, раны действительно неплохо заживают и сами. Его вмешательство было бы лишним. Повязок он с собой не носит, об этом может позаботиться и сам советник.
Взяв с пола чемодан, предварительно закрыв его, брюнет вышел в соседнюю комнату. Бросив взгляд на спящего оборотня, которого Василий заботливо уложил на бок, врач начал разворачивать рукава.
- Лучше попросить служанок сжечь бинты – обернулся он к вампиру. Не надо оставлять мусор просто так, или выкидывать, зачем загрязнять природу.  Застегнув манжеты и тугой воротник, брюнет подхватил френч, взял трость и чемоданчик, и направился к выходу. 

>>>>> Небольшая полянка перед зданием